Взгляд на ремесло и творчество в гештальт-терапии.

© 2020, В. Аббасов

Вазех Аббасов – психиатр, гештальт-терапевт (студент 2-й ступени МИГТиК)

Аннотация: Целью статьи является исследование навыков гештальт-терапевта и способов влияния на психотерапевтический процесс. Предпринята попытка рассмотрения ремесла и творчества как двух важных подходов, направляющих психотерапевтическую встречу, которые могут взаимодополнять друг друга. Поддерживая и продолжая тенденции современной психотерапии, тема широко рассмотрена используя полевую концепцию в гештальт-терапии, для лучшего понимания сравнивая эту концепцию с индивидуальной парадигмой.

Ключевые слова: ремесло и творчество, гештальт-терапия, эстетический диагноз, феноменологическое поле.  

Как на сегодняшний день рассматривать концепцию творчества в психотерапии, когда эпоха постмодерна рушит основы, на которые основывалась наука, когда взгляд на природу человека меняется? Личностный рост уже не является непременным условием для здоровья и творчества, важнее становится контакт двух людей, и та ускользающая истина, которая возникает из этого контакта.

Начав писать о творчестве и ремесле в гештальт-терапии, я попытаюсь, во-первых, не говорить об этом, как о борьбе добра и зла, и во-вторых, попытаюсь удерживаться в полевой (или реляционной, отношенческой, говоря языком других авторов) парадигме.

Более современное значение слова «ремесло» как бы упускает одну важную часть смысла этого слова — мастерство. Ведь ремесло — это не только работа без творческой инициативы, по сложившемуся шаблону (см. Викисловарь), это также хорошие навыки и мастерство. Мы создаем некоторые шаблоны в нашей работе, и потом ими пользуемся; например, чтобы лучше понять клиента, определяем вид нарушения контакта, или определяем, какая функция Self сейчас задействована; как бы создаем разные карты, чтобы описать территорию. Это то, что можно отнести к ремеслу. Ремесло — это некий порядок, систематизация наших знаний, деятельности и опыта. Оно является основой и опорой для творчества. Ремесленным навыкам также легче обучать другого. А если работа психотерапевта вдруг стала механистичной и не опирающейся на переживания терапевта, это повод обратиться к супервизии и личной терапии.

Описание ремесла и творчества в полевом контексте будет отличаться от контекста индивидуального.  Полевая парадигма не считает индивида достаточным для функционирования, а ориентируется на то, что происходит в отношениях «между». Субъективное переживание (опыт) не является продуктом ума индивида, оно возникает в ракурсе контакта индивида с другим, и присуще только данному полю.  И соответственно, находясь в этом контексте, нужно говорить не только о том, как например, развить творчество клиента, или самому быть творческим терапевтом, а больше размышлять о совместном творчестве в контакте «терапевт-клиент».

Разные подходы описывают теорию поля, например, феноменология, гештальт-психология, гештальт-терапия, теория сложных систем. Поле имеет свои характеристики, и основные ориентиры — это целостность, взаимосвязь всех элементов, внепричинность, уникальность, изменяемость, текучесть процесса. Некоторые объекты в поле располагаются в пространстве, например, компьютер или стол мы воспринимаем непосредственно. А другие расположены во времени, например, музыкальное произведение. Для восприятия музыкального произведения, его нужно выслушать до конца. Вторые, так называемые «темпоральные» объекты в основном и значимы в феноменологическом поле. Именно темпоральные объекты, то, что постепенно появляется и разворачивается между терапевтом и клиентом, становясь неким реальным событием, позволяют терапевту и оценивать ситуацию, и проводить интервенцию.

Феноменологическое поле не обладает физическими характеристиками, как например электрическое и магнитное поля. Но все же это поле можно воспринимать. Например, человек, опоздавший в группу, может заметить некое тревожное, или депрессивное поле в группе. Это воспринимается как атмосфера, и человек может включиться в эту атмосферу посредством чувствования; он может заразиться им, самому начать тревожиться или занять дополняющую позицию, успокаивая других, или заметить разницу между своим состоянием и атмосферой, если у него хорошее настроение. Поле, таким образом, описывается как почти-сущность. Почти-сущности, в отличии от объектов, во-первых, не находятся непрерывно во времени, а со временем исчезают. И во-вторых, у них нет поверхности, они растворяются в пространстве.

Дж. Франчесетти описывает две формы видения поля у гештальт-терапевтов, называя их феноменальным и феноменологическим полями. Некоторые авторы, например, Ж, М. Робин, считают, что каждый человек имеет свое, свойственное ему поле, оно создается и видоизменяется самим человеком под влиянием среды (феноменальное поле). Это похоже на то, что у каждого человека есть собственное поле зрения, состоящее из всего, что он может видеть в данный момент, или аффективное поле, состоящее из всего, что относится к его аффективному состоянию в данный момент. Гештальт-терапевты, которые мыслят этими категориями, могут говорить примерно так: клиент со своим депрессивным полем вторгается в мое поле.  

Сторонники феноменологической теории поля (М. Спаньоло-Лобб, Дж. Франчесетти) описывают поле как результат совместной деятельности, то есть, в вышесказанном примере, клиент с терапевтом вместе создают это депрессивное поле. Такое видение делает терапевта более активным и ответственным за этот контакт. Он также будет работать не с клиентом, а в поле, который возникает между ним и клиентом, посредством своего присутствия.  

Два человека вступая в контакт, проявляют себя и создают феноменологическое поле. Поле не является статичным, а стремится к контакту определенного вида. Это стремление есть интенциональность контакта. Появляется потенциальность и возможность для реализации его. Отношение между полем и субъектами цикличное, субъекты создают поле, а поле формируется и придает форму опыту субъектов. Поле является уникальным синтезом опыта обоих субъектов, встречаются их истории и возникает новое.

  Сложность восприятия создает много дебат по поводу понимания концепции поля. Не является ли понятие поля просто метафорой? Является ли поле объективизированным (то есть, можно ли его измерить приборами), или существует, как поле восприятия? Если это поле восприятия, принадлежит ли поле только одному человеку, который воспринимает, или является разделенной реальностью? В зависимости как мы будем видеть поле, например, как совместное ли поле восприятия, или встречу двух индивидуальных полей, значение функций в контакте, например, значение интуиции, эмпатии, резонанса будет разным. И может быть, косвенным образом значение ремесла и творчества тоже немного поменяются. 

Рассматривая ремесло и творчество в гештальт-терапии, вначале разделим психотерапевтический процесс на диагностическую и терапевтическую части, конечно же учитывая, что деление это будет очень условным.  Ведь наши действия для понимания, что же происходит сейчас в терапевтическом контакте, могут создать терапевтический эффект, также, как и терапевтические интервенции могут помочь в диагностике. Слова «диагностика» и «диагноз» будут иметь не только медицинское значение, а будут отражать все попытки оценки контакта и клиента. То есть, «интроектор» и «актуализированная функция Персонелити» тоже будут диагнозами.

Диагноз нам нужен, чтобы придать значение психотерапевтической ситуации. Диагноз является ориентиром, опираясь на которого мы понимаем, где находимся, и куда нам нужно двигаться. И мы разными способами будем оценивать контакт.

«Существует два типа оценки: внутренняя и сравнительная. Внутренняя оценка представлена в каждом текущем процессе; это конечная направленность процесса, когда незавершенная ситуация движется к завершению, напряжение к своему апогею, взрыву и т.д. Стандарт оценивания проявляется в самом акте, и, это наконец, сам акт в целом. При сравнительной оценке, стандарт является внешним по отношению к акту. Акт расценивается по сравнению с чем-то другим»

(Перлз. Хефферлин. Гудман. 1994).

Вслед за отцами-основателями, Дж. Франчесетти и соавторы выделяют внутренний (эстетический) и внешний диагноз. Иногда терапевт сравнивает феномен, обнаруженный в контакте, с разными моделями феноменов, узнает знакомые паттерны и классифицирует его. Этот тип диагностирования будет называться внешним. Есть некоторые риски такого способа. Риск заключается в том, что, начав сравнивать феномены, которые терапевт обнаруживает в контакте с моделями феноменов, он снижает степень своего присутствия. Наверное, внешний диагноз удобно использовать, когда терапевт теряется, или же уже после встречи. Второй тип диагноза характерен для гештальт-терапии. В данном случае терапевт не занимает позицию наблюдателя, описывая и создавая карты, а нацеливается на то, что создается и развивается в отношениях между ними. Терапевт ориентируется, основываясь на эстетической оценке, то есть, основывается не на знаниях о феноменах и сравнении их, а на восприятии через свои чувства и ощущения. Потому, этот тип диагноза называется внутренним, потому как возникает внутри процесса, или эстетическим, потому, что основывается на восприятии через чувства. Терапевт в работе руководствуется своей интуицией, имплицитными знаниями. Это происходит без когнитивной обработки, до вербально.

«Эстетический взгляд обращает наше внимание на ощущения. Наш эстетический подход позволяет нам как гештальт-терапевтам, узнать другого, самих себя и поле посредством наших ощущений, которые являются нашими органами чувств, посредством нашей контактной границы… Посредством эстетического взгляда мы используем наши ощущения, а также относящуюся к ним энергию для контакта, чтобы сосредоточиться на том, что заставляет нас «вибрировать» в контакте с клиентом… Наиболее вибрирующей частью сцены является та, которая содержит «драму», энергию для контакта, которая готова взорваться, поскольку контакт еще не осуществлен… Терапевт распознает в клиенте это напряжение с целью завершить движение (now-for-next), и предоставляет ему возможность быть осуществленным через эксперимент»

(М. Спаньоло-Лобб).

Воспринимая текучесть и грацию процесса, терапевт воздействует на процесс, ориентируясь как на то, что может произойти, так и на то что что отсутствует в контакте. Отсутствие также важная часть процесса контакта, и она может быть прочувствована как фальшивая нота, или несвязность музыкальной композиции.

  Дж. Франчесетти сравнивает внешний диагноз с картой местности терапевтической ситуации. А эстетический диагноз как ощущение направления, которым терапевт пользуется во время путешествия в этой ситуации. Оба типа диагноза важны для терапевта. Карта дает обзор и понимание, ощущение ориентации помогает двигаться по неизведанной местности и принимать решения, ориентируясь по ситуации.

Эстетический критерий также важен для улавливания феноменов поля. Авторы выделяют 3 его компонента: присутствие, настроенность (синтонность) и резонанс. Понятие настроенности идентично понятию эмпатии. А резонанс терапевта — это чувства, которые возникают во время терапевтической встречи, но они не идентичны чувствам клиента, например, клиент грустит, а терапевт в это время испытывает скуку. Резонанс может помочь терапевту узнать про «обратную сторону луны» страдания клиента (М. Спаньоло-Лобб).

Стоит рассмотреть также три перспективы при формировании диагноза в психотерапии.

1. Симптоматическая перспектива. Терапевт фокусируется на симптомах, выявляет, что работает не так. Гештальт-терапия тоже имеет свои признаки того, работает не так, например, «интроектор», или «пограничный тип личности». В отличии от медицинской модели, диагноз в гештальт-терапии не является ярлыком какого-то расстройства, а описывает self-концепцию. Также, гештальт-терапевтическая симптоматическая диагностика реляционна, она описывает не то, что происходит внутри клиента, а то, что клиент создает в контакте (например, интроекция-это то, что клиент делает в контакте с терапевтом), что тоже отличает ее от других психотерапевтических и медицинской моделей. Таким образом, в фокусе терапевта оказывается не клиент, а контакт терапевт-клиент. А симптомы из застывших картинок превращаются в динамичный процесс. Преимуществом симптоматического подхода является то, что можно выделить особенности клиента, на которых иногда нужно остановить свое внимание, например, он может иметь психотическую организацию, или суицидальное поведение, или травматический опыт в своей истории, что потребует соответствующего способа контактирования.    
2. Контекстная, или системная перспектива. Этот взгляд взят из системной семейной психотерапии. Симптом рассматривается в более широком контексте: как создается система вокруг проблемного поведения, как определяется проблема, как проблема создается, какую она пользу несет и т.д. В отличие от симптоматического подхода симптом не является функцией индивида, а является частью взаимодействия внутри этой системы (например, семьи). Если в симптоматической перспективе линейные причинно-следственные отношения являются основным объясняющим механизмом, то в контекстной перспективе таким механизмом становится циркулярная причинность. Контекстная перспектива создается из языковых реалий, что отличает ее от полевой перспективы, полевая перспектива опирается на до-языковую реальность, поле воспринимается эстетически, то есть, посредством чувств.
3. Перспектива со-творчества. Терапевт фокусируется не на том, что говорит клиент, а на том, как он это говорит, как сам терапевт реагирует, и как развивается контакт в данной ситуации. Клиент, который рассказывает о своей депрессии, также привносит эту депрессию в контакт «терапевт-клиент», и тогда терапевт фокусируется на том, как здесь и сейчас депрессия создается, каков вклад терапевта и клиента в процесс совместного создания депрессии. Расценивается не клиент, и не терапевт, диагноз ставится ситуации. И клиент, и терапевт обладают своей личной закономерностью организации поля, и во время их встречи создается поле, которое будет всегда уникальным, и там всегда могут появиться новые уникальные шаги. 

Рассматривая категории оценки внешнего и внутреннего диагнозов, а также полевого процесса, можно прийти к выводу, что внешняя диагностика основана на знаниях о психических и терапевтических процессах, организована в виде полезных для работы шаблонов. Это то, что можно назвать ремеслом: терапевт сопоставляет процессы со знаниями об этих процессах, ставит диагноз, а также может воспользоваться готовыми техниками для интервенции. Симптоматическая и контекстная перспективы будут способами внешней диагностики, для диагностирования нам нужно опираться на знания, полученные во время обучения. Тут терапевт опирается на свое мастерство, на знания и опыт, он действует, как ремесленник.

Перспектива со-творчества будет относиться в эстетической диагностике. Эстетическая диагностика основывается на осознанности терапевта (его конгруэнтности), внимании к восприятию чувствами, готовности удивиться и быть тронутым тем, что происходит в контакте, способности быть толерантным отсутствию смысла и т.д. Так терапевт создает красоту в контакте, производит творческий акт. Он избегает опасности заменить живые отношения застывшей картинкой, и лечить свое представление о клиенте. Терапевт будет опираться на полевой процесс. 5 принципов, которые вводит М. Парлетт для характеристики поля: принципы организации, единовременности, сингулярности, изменяющегося процесса и возможной значимости описывают нам место, в котором творческий подход будет преобладать над знаниями о процессе и навыками манипуляции с ним.

Дж. Франчесетти, ссылаясь на Аристотеля и А. Сикеру выделяет способы подхода в работе: techne- использование уже испытанной технологии, и phronesis- способность действовать, ориентируясь на то что возникает в ситуации каждый момент. Он говорит о том, что теория поля есть phronesis. Описание фронезис совпадает с описанием творчества.

Опираясь на синтонность и резонанс, терапевт модулирует свое присутствие в контакте с клиентом, при этом ориентируется только на сам контакт. То есть, в эстетической диагностике терапевту не нужен кто-то, или что-то, чтобы определить, как пребывать в контакте, и что делать в следующий момент. Он опирается на свою интуицию для оценки контакта и может сразу же определить характер следующей интервенции. Этот процесс происходит до когнитивного анализа и является до-вербальным. Впоследствии терапевт может быть, не сможет объяснить, почему принял такое решение, сославшись лишь на то, что это показывалось ему правильным в тот момент. Описанным образом эстетический критерий также создает связь между диагнозом и терапией, показывая единство диагностического и терапевтического процессов. 

Следует отметить, что и в полевой перспективе также может быть часть в виде знаний о поле. Есть много трудов, в которых описываются различные поля: депрессивное, психотическое, паническое. Эти знания помогают как в процессе обучения, так и терапевтам во время терапевтического контакта. Узнавание полевого процесса тоже можно назвать мастерством, ремеслом.

Следующим этапом после диагностики будет терапевтическая часть. И если для диагностики важны знания и навыки, в терапии интуиция и интенциональность контакта приобретут большее значение. Основываясь на внешней диагностике, терапевт определяет, как создаётся и протекает контакт, может выявить неполадки, и предлагает эксперимент. Эксперимент может быть проведен с большим, или меньшим творческим настроем. БОльшая творческая свобода способствует созданию нового опыта, который, возможно приведет к терапевтическим изменениям. Другим важным элементом после эксперимента будет то, как терапевт выбирает момент для проведения интервенции, которую он задумал. Древние греки выделяли как минимум 4 формы для описания времени. Время в целом- «хронос», некий отрывок времени- «ора», короткое мгновение, момент – «стигми», и время, которое лучшим образом подходит для совершения какого-либо дела, например, жертвоприношения – «кайрос». Ощущение кайрос будет помогать терапевту проводить интервенцию с большей эффективностью. Но внимание к тому, как протекает время во время терапевтической сессии является одной из важных частей творческого подхода, и выбирая правильное время для интервенции терапевт осуществляет творческий акт. И кайрос будет мостиком из ремесленных навыков в творчество. 

Эстетический (внутренний) диагноз ориентирует терапевта на полевой процесс, на то, что возникает “между”

Этот процесс, изначально базирующийся больше на чувствах и интуиции и меньше на знаниях, все-таки имеет свои когнитивные предпосылки.  Вот, наверное, основные из них:

1. Терапевтическая встреча есть импровизированное совместное творчество, а импровизированное совместное творчество есть типичная характеристика здоровых отношений вообще.
2. Творческая адаптация важный навык человека, и потому его поступки нужно рассматривать, как наилучшее решение. Задачей терапевта не должно являться выявление того, что работает неправильно и попыток исправить это. Нужно опираться на веру в то, что поле «организм-среда» обладает своим гомеостазом, и добро и зло являются частью одного целого.
3. Терапевтическую встречу важно рассматривать как контакт, и терапевт, и клиент влияют на то, как развиваются фазы контакта. Время важный фактор в терапии, одно и то же событие будет иметь разное значение в начале, середине и конце встречи.
4. На то, что будет приводить к изменениям в терапевтическом контакте влияет терапевт через свой метод (школу психотерапии) и опыт личных изменений, и клиент, со своим запросом и риском для изменений.

 М. Спаньоло-Лобб предлагает идею, что терапевтическая встреча должна протекать как импровизация, она будет возникать не как результат обдумывания и планирования, а как результат встречи человека с человеком, когда партнеры оставляют свои знания в фоне и сами становятся инструментом отношений. Может быть, терапевт в какой-то момент откажется от привычного способа интервенции, потому что обратит внимание на свой резонанс и начнет говорить об этом, привнося себя как личность в этот контакт. Так он будет способствовать фулл-контакту, а интервенция в таком виде будет нужным действием в нужный момент, момент кайрос. И так как, это ощущение возникло из поля, момент кайрос почувствует и клиент, и даже группа, если это происходит в группе.

Эстетический способ присутствия терапевта ориентирует его на интенциональность контакта, на ощущения, которые возникают в контакте, и энергию, связанную с этими ощущениями. Эта энергия направляет контакт к следующему шагу. Спаньоло-Лобб приводит пример семилетнего мальчика, отец спрашивает его о делах в школе, и его глаза вспыхивают. Мальчику хочется рассказать каким он хорошим был в школе, или как забил гол, играя со сверстниками. Родитель может уловить эту энергию к следующему шагу в контакте, и поддержать его, не дав этой энергии остаться незавершенной. Точно так же терапевт улавливает это напряжение, направленное для того, чтобы завершить движение. Эстетический отклик терапевта будет в виде вибрирования на это напряжение, и он может предложить эксперимент, чтобы осуществить интенцию. Этот способ работы будет называться now-for-next, и, если кайрос будет в основном, способом терапии отталкиваясь из внешнего диагноза, now-for-next есть способ действий из эстетической диагностики.

Методика обучения гештальт-терапии и проведение научных исследований предполагают создание некоторых карт, которые облегчают процесс обучения, а также создание общего языка между коллегами. Гештальт-терапевты также разрабатывают карты патопсихологических полей, описывают, каким образом создается гештальт в различных психиатрических расстройствах. Таким образом, описываются поля депрессии, панических расстройств, шизофрении. Нужно учитывать, что процесс психотерапии отличается от процесса обучения и научных исследований. Здесь описание феномена не может отразить наше проживание этого феномена, и карта отличается от территории. Но обучение может нам дать понимание и широкое видение. Ведь хорошо, если, являясь частью поля панического расстройства, в фоне у терапевта есть знания о том, что паника — это фигура, с обрушением фона, а еще может быть, в поле есть то, что избегается, например, одиночество. А задачей терапевта, если процитировать наших основателей, будет не навязывать ему стандарты, а помогать раскрывать потенциал человека. Это подобно тому, как джазовый музыкант во время jam session должен быть живым и настоящим, но, чтобы дойти до этого состояния, он оставляет свое академическое образование в фоне.

Знания и навыки являются важной частью терапевта во время работы с клиентом, они есть составная часть ремесла в психотерапии. Ремесленная часть помогает во многом, терапевт узнает проблемы, знает, как с ними обходиться. Я человек с медицинским образованием, очень опираюсь на эту часть, мыслю готовыми диагнозами и способами как лечить, очень хорошо понимаю авторов, которые, чтобы понять полевые процессы, создают хороший фундамент в виде попытки описать явление поля и классифицировать варианты полей. И в начале трудно воспринимал описание работы психотерапевта в виде шагов совместного танца, предложенной М. Спаньоло-Лобб, пока не увидел аналогию восьми шагов совместного танца с этапами фазы контакта: преконтакт, контакт, фулл-контакт и постконтакт. Чтобы воспринимать и мыслить творчески, мне нужен хороший фундамент в виде знаний и ремесленных навыков.

Хочется также демистифицировать творчество. По-моему, это не какое-то особенное состояние, на которое нужно настраиваться. Мы и наш контакт полны творчества, и нужно всего лишь быть осознающим и открытым новому опыту.

Можно назвать ремесло и мастерство знающей частью гештальт-терапевта, а творчество интуитивной частью. Каждая из этих частей помогает ему по-своему. Эти части могут мешать друг-другу, или взаимодополнять друг друга. А как ими пользоваться, это будет вызовом для терапевта, его искусством.

Вазех Аббасов – психиатр, гештальт-терапевт (студент 2-й ступени МИГТиК)

© 2020, В. Аббасов

  Литература:

1. Малколм Парлетт. Раздумья о теории поля. Журнал практического психолога 2002г.
2. Маргерита Спаньоло-Лобб. Новые формы в гештальт-терапии. Воронеж-2010 стр. 22-39
3. Маргерита Спаньоло-Лобб. От утрат функции эго к шагам танца между психотерапевтом и клиентом. Феноменология и эстетика контакта в психотерапевтическом поле.   Интегративный Институт Гештальт тренинга, Санкт-Петербург- 2018г.
4. Под редакцией Джанни Франчесетти и соавт. Гештальт-терапия в клинической практике. МИГТиК-2017г. Стр. 74-100
5. Джанни Франчесетти. Боль и красота. От психопатологии к эстетике контакта. Журнал Гештальт-обзор 2015г.
6. Джанни Франчесетти. От индивидуальных симптомов к полям психопатологии. Перспектива поля человеческих страданий. Журнал Гештальт-обзор 2015г.
7. Джанни Франчесетти. Перспектива поля в клинической практике: к теории терапевтического фронезиса. Под редакцией В. Елисеева 2019г. https://vitaliyeliseev.com/gianni-francesetti-fronthesis/