1. Как я ощущаю жизнь во мне?
Когда я один, когда я лицом к лицу с миром вокруг, когда я концентрируюсь на своем дыхании, когда я смотрю на звёздное небо или на комнату, в которой я нахожусь… что я чувствую? Страх или восторг, пульсацию или скованность? Хайдегер писал, что мы ощущаем что-то полнее в момент, когда нечто ускользает от нас. Представьте, что вместо вас на земле родился человек. Он мог бы так же как вы ходить в школу, прожить такую же в точности жизнь, но это были бы не вы. Чего ему не хватает, чтобы стать вами? Как вы ощущаете свое я, подлинное я и жизнь внутри?
2. Как я ощущаю жизнь в контакте с другим?
Отличительная особенность философии гештальта состоит в том, что мы верим, что чувства всегда связаны с другими людьми, и наши потребности возникают именно в контакте с другим. Только в контакте возникают наше Я, наши границы, наше самоощущение.
Когда я вижу другого, я предстаю перед ним таким, какой я есть, в своей аутентичности и подлинности, не стараясь кем-либо казаться, не пытаясь понравится. Я чувствую любовь, страх, стыд, вину, тревогу, нужду, злобу, восторг, интерес… чаще всего это смесь различных чувств и ощущений… в этом и проявляется красота жизни и отношений.
3. Чего я хочу прямо сейчас?
Это вопрос, на котором построена практическая работа в гештальт-подходе, так как он позволяет работать с актуальным переживаниями.
Гештальт-подход исходит из положения, что внутренние конфликты человека проявляются снова и снова каждый день в поисках своего завершения, и разворачиваются даже в самой обычной ситуации. Поэтому проживая вполне даже самое простое действие, мы можем многое понять о себе.
Одна из категорий гештальт-терапии – феноменологическая категория «интенциональности», которая значит, что наше сознание всегда направлена на нечто вовне, это своего рода настоящее для будущего. Одновременное нахождение в ситуации здесь-и-сейчас и направленность вовне, некоторый импульс, который желает осуществится в ближайшем будущем. Хайдегер называл это «заботой».
Простота проживания и реализации этой «заботы» мы считаем состоянием здоровья. В то время как прерывание его в определённом месте контакта мы называем психологическими механизмами прерывания контакта.
4. Чего я хочу в будущем?
Сартр считал, что будущее влияет на нас гораздо больше, чем прошлое, так как мы все время сравниваем свою жизнь с «проектом» будущего внутри нас, и потому можем даже самую объективно счастливую жизнь считать фиаско.
Человек может быть глубоко несчастным, так как в глубине души хотел бы совершенно другого. Работая с клиентами очень важно понимать их представления о собственной идентичности и о желаемом будущем, о том, что они считают «подлинным Я». То, что терапевт считает вполне приемлемой ситуацией, в мире клиента может быть ситуацией горя и несоответствия самому себе.
5. Во что я верю?
Это крайне важно знать. К сожалению, часто убеждения клиента считаются интроектами и воспринимаются как нечто негативное. Эта тенденция заставляет многих скрывать свои ценности, веру, принципы, будто идеалом «проработанности» является личность, для которой все ценности одинаково равны. Но это невозможно.
Ценности формируют индивидуальность человека. Я – это то, во что я верю, я разворачиваю в этом мире жизнь и строю отношения, которые реализовывают мою веру и мои ценности, и гештальт-терапевт не должен это вытеснять. Я веду работу с человеком исходя из холистической парадигмы.
6. В чём моя свобода?
Сартр был проповедником абсолютной свободы, «даже если я не выбираю, я тем самым всё-таки выбираю», – писал он. Гештальт – это творческая экспериментальная терапия, которая позволяет нам быть кем угодно и пробовать учиться быть другим. Потому этот метод и завораживает меня. По сути одна из коренных целей гештальт-терапии – «это помочь человеку обрести свободу, там где до этого он чувствовал принуждение.»
7. В чём моя несвобода?
Другой экзистенциальный философ Альбер Камю сравнивал человека с Сизифом. Он день за днём поднимает тяжелый камень на вершину горы, и камень непременно падает, и все начинается снова и снова.
Насколько мы свободны, настолько мы в то же время ограничены нашей человечностью, нам никогда не выйти за рамки нашей природы и никогда не изменить места, времени своего рождения, семьи, в которой мы родились, обстоятельств нашего появления на свет.
Сизиф мог бы впасть в отчаяние и больше никогда не поднимать свою ношу, но он находит смысл и удовольствие в самом процессе. Наверно, потому мы в гештальте часто любим повторять, что главное – это хорошая форма.
8. Каковы мои отношения со смертью?
Сартр считал, что именно с моментом смерти человек обретает завершенность. Пока он жив он может все изменить даже свое прошлое, научившись смотреть на него другими глазами.
Именно конечность нашего существования придает ему смысл, обостряет чувства и позволяет увидеть свою жизнь в её целостности, поэтому как бы нас не пугал вопрос собственной смертности, его нельзя игнорировать как в жизни так и в терапии. Страх смерти и страх жизни – одно целое.
Сартр считал мерилом самотожества готовность человека проживать одну и ту же жизнь снова и снова. Если человек по-настоящему аутентичен проживания одних и тех же событий своей жизни снова и снова до бесконечности времени не вызывает в нём ужас.
Сартр считал самообманом вполне осознанный обман: то есть я обманываю самого себя и знаю, что я обманываю, потому что глубине души знаю правду, которую пытаюсь скрыть этим самообманом.
9. Каковы пределы моей ответственности?
В терапии важно исследовать не только то, за что я несу ответственность, но и то, что мне неподвластно. Фриц Перлз желал помочь клиенту перейти «от опоры окружающей среды к опоре на самого себя». В своих сессиях, видеозаписи которых можно посмотреть, он отмечал каждую попытку клиента перенести ответственность за свои чувства и действия на других либо на терапевта.
Тем не менее в ситуации, когда я не могу ничего изменить проживание неопределённости и бессилия является крайне важным. Сила и бессилие ещё одна экзистенциальная полярность, которая находит свое отражение в гештальт-подходе.
10. Любовь и красота, или КАК я выбираю жить?
Джанни Франчесетти считает, что гештальт-терапевтическая сессия – это момент, когда красота обретает форму в подлинном взаимодействии двух равноправных индивидов. Для достижения подлинности в контакте необходимо мужество быть собой и открываться несмотря на уязвимость. Современные бестселлеры о лидерстве практически постоянно говорят об уязвимости и не зря. Именно уязвимость и невозможность её пережить не дает многим людям возможности самовыражаться в полной мере. Поэтому красота контакта и его аутентичность является одной из ключевых целей работы гештальт-терапевта.
ВИТАЛИЙ ЕЛИСЕЕВ – ведущий тренер Гештальт Института ВОППГП, супервизор, гештальт-терапевт (сертификат МГИ), экзистенциальный гештальт-терапевт, гештальт-коуч. 20 лет успешной психотерапевтической практики. Ведущий учебных программ 1-й и 2-й ступени МГИ с 2006 года, автор и руководитель специализаций МГИ «Экзистенциальная парадигма в гештальт-терапии» и «Организационная гештальт-терапия и гештальт-коучинг», а также спецкурса МГИ «Гештальт-коучинг: теория и практика». Учредитель ежегодной конференции “Гештальт-подход в развитии организаций”.
АЛЕКСАНДРА ЕЛИСЕЕВА – писатель, философ, экзистенциальный гештальт-терапевт, гештальт-коуч. Окончила аспирантуру по специальности “философия”. Соучредитель ежегодной конференции “Гештальт-подход в развитии организаций”.
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.